Разглядывая остановившийся на перекрестке открытый кабриолет-монстр с «клоном» Элвиса Пресли за рулем, я задумался. В другом конце улицы паренек в майке и трусах аккуратно вытряхивает ведерко, наполненное спитым чаем, в контейнер для биологически разлагаемых отходов. Они «Элвисы» — с разных орбит.

Но друг друга не замечая, они равны в своих правах. Уважать свободу само­выражения каждого в формах, пусть смешных и экстравагантных, но диктуемых инди­видуальностью, у швейцарцев в крови.

Швейцария - государство федеральное, и централизации в нем немного. Каждый здесь не просто гражданин своей страны и житель одного из кантонов, но в первую очередь — член местной общины, порой состоящей всего из нескольких десятков человек. Сознание своей самостоятельности ведет к уважению мнения соседа — а значит, к равенству.

Именно трезвое, крестьянское понимание своей «нормальности» отличает не склонного поддаваться гипнозу общественного прогресса швейцарца от остальных европейцев. Потерять эту трезвость и уважение к каждому голосу, вступая в международные организации, которые действуют совсем по другим принципам, Швейцарии нелегко. Поэтому даже свое решение о вхождении в ООН, принятое-таки всенародным голосова­нием, страна долго оттягивала. Зачем вступать туда, где все решения принимают в конечном счете США и Совет безопасности? Ведь если участвовать в чем-то, то надо и реальную пользу приносить!

С этой особой логикой жителя Швейцарии я столкнулся через неделю, когда на мой вопрос, как же так случилось, что лишь в 1991 году в последнем из кантонов женщины получили избирательное право, вполне интеллигентная дама, прищурившись, ответила, что на референдуме она голосовала против. Почему? Потому что это усложнило проведение хороших женских законов. Ведь прежде мужчина голосовал не от своего лица, а от имени всей семьи, главой которой он официально считался вплоть до 1985 года.

Я все-таки чего-то еще не понимал. Что ж тут непонятного? Дома муж обсуждал предмет голосования с женой, и результат семейного совета потом оказывался в избирательной урне. Теперь каждый голосует сам за себя, и выгодные для женщин решения размываются. Логика вполне женская, но интересная. Может, и правда раньше было лучше?