Январь - не самое комфортное время в предгорьях Кавказа. Изучая зимующих здесь птиц, я отклонился от привычного маршрута. Пришлось пережидать разыгравшуюся пургу под можжевельником на склоне ущелья. Коротая время, я разглядывал скалы в бинокль и неожиданно, сквозь пелену снегопада, увидел пару сидящих на уступах большеглазых гномов.

Нахохлившиеся, припорошенные снегом, филины терпеливо ожидали окончания клима­тических безобразий. Согревая руки дыханием, я вновь и вновь подносил к глазам бинокль. Наконец снегопад закончился. Гномы превратились в птиц и, оставляя за собой шлейф искрящихся снежинок, спланировали вниз по ущелью...

Этих птиц я фотографировал в самых разных местах, включая экзотические, вроде джунглей национального парка Кхао Яй в Таиланде. Но первая, незабываемая встреча произошла в детстве - в Тверской, тогда еще Калининской области. Тайком выбираясь с дачи, мы с другом бегали ночью на старое лесное кладбище. У нас это называлось «пойти побояться». Замирая на полушаге, вслушиваясь в таинственные звуки леса, пробирались по тропинке к покосившимся воротам заброшенного погоста и занимали наблюдательный пост на опушке поляны. Слух и зрение в такие моменты обострены до предела. Даже падение сосновой шишки или шорох пробежавшей полевки заставляет вздрагивать...

Можно представить, что мы испытали, когда однажды над нами, бесшумно взмахивая крыльями, пролетела огромная сова. Кажется, в таких случах принято говорить: «черная тень на мгновение закрыла звезды»...

Домой мы возвращались молча. Уже не помню ни первой детской драки, ни первой девчонки, с которой целовался, а детали той ночи память воспроизводит отчетливо... Пролетающий над головой филин с его более чем полутораметровым размахом крыльев действительно поражает воображение. Это всегда неожиданно, ведь его полет совершенно бесшумен. Как-то в низовьях Амударьи с ботаником заповедника Бадай-тугай произошел такой случай. Вылетевший из тьмы филин настолько его шокировал, что никогда ранее не видевший его ботаник навзничь рухнул в костер. Горящего ученого тушили остывшим супом.