Приезжему, который спешит по делам, по магазинам, музеям, или просто бродит по узким старым улочкам, - вроде совершенно ни к чему присаживаться на тротуарные плиты и ступени. Так и я думал, пока не оказался здесь не на отдыхе, не в командировке, а просто в жизни.

Спешить было некуда, гнаться за впечатлениями было незачем - их и так хватало. Я присел на камни солнечной Барфюс-серплац, среди людей. Рядом сидел мужчина в протертых джинсах, с гитарой. Каждый был сам по себе, ничего необычного не происходило, но я никогда не забуду, как мой сосед взял на своем инструменте несколько аккордов, будто облекая в них свои мысли и настроение...

Опрятные улочки, разрисованные картинами фасады, маленькие лавки с изящными и уютными вещами - все было в этом городе, но, оказывается, он обладал даром гораздо более важным и простым - талантом человеческого созвучия. Мне не надо было даже глядеть на своего соседа - мы оба извлекали из эмоциональной атмосферы Базеля один и то же аккорд. Теперь я, наверное, знаю, почему именно здесь еще в XVI веке оседали первые европейские эмигранты - психологически это было так же легко, как присесть среди базельцев на Барфюссерфлац.

В Цюрихе такого не увидишь. Фланировать по набережной - разумеется, сидеть же на мостовой — никогда, если ты не деклассированный элемент (которых здесь — еще поискать). Цюрихская светскость, странно сочетающаяся с самодовольным диалектным прихрюкиванием, этого не позволяет. Базель с его богемной репутацией себе это позволить может.

Репутация эта - заслуженная. Хотя бы тем, что в 1460 году здесь появился второй по счету университет в Европе. А к XVII веку местное бюргерство достигло таких высот просве­тительского сознания, что стало выставлять свои коллекции живописи для широкой публики.