Никогда не забуду рукопожатия Джорджа Уэллса из Новой Зеландии. Этот маори приветствовал меня как «пакеха», то есть белого, протянутой рукой. Совсем не так, как описывает Чарлз Дарвин, «когда встретившиеся трутся носами, вернее, прижимаются ими друг к другу особым образом».

64-летний Уэллс - с мозолистыми руками, в запачканном комбинезоне и зеленой бейсболке - стискивает мою руку, будто хочет ее раздавить... Так бы и случилось, если бы я не стал сопротивляться. Его крепкое рукопожатие выражает то, что позже он пытается описать словами: силу, жажду борьбы и самосознание народа, порабощенного, но не уничтоженного. Кажется, проходит целая вечность, прежде чем он выпускает мою руку и улыбается. Должно быть, я успешно прошел испытание.

«Мне кажется, пишет Дарвин, более воинственного народа, чем новозеландцы, нет больше нигде на свете». Оставив берега Южной Америки, молодой Чарлз на последнем отрезке своего кругосветного путешествия знакомится с представителями самых разнообразных племен и групп: полинезийцами с Таити и их близкими родственниками - новозеландскими маори, австралийскими аборигенами, малайцами с Кокосовых островов, индийцами с Маврикия, африканскими неграми с мыса Доброй Надежды. И точно так же, как он классифицировал геологические породы и окаменелости, животных и растения, он пытается систематизировать особенности человеческого вида.

«Наблюдения за новозеландцем поз­воляют сравнить его природные черты с чертами таитянца... Сравнение ока­зывается не в пользу новозеландца... Ко­роткий взгляд на черты их лиц приводит к убеждению, что один - дикарь, а другой, напротив, цивилизован». Подобные наблюдения и выводы составили основу выпущенной Дарвином в 1871 году книги «Происхождение человека». Так, через 12 лет после выхода своего труда «Происхождение видов», в котором была сформулирована теория эволюции, он обращается к вопросу происхождения и развития собственного вида.

На Рождество 1835 года исследова­тельское судно «Бигль» бросает якорь в Заливе Островов. Недалеко от живописной бухты с лазурными водами, в деревушке Вайомио, где Джордж Уэллс испытывал на прочность мою руку, Дарвин наткнулся на «необычные известняковые массы, напоминающие руины крепости»...