Врожденное чувство отвра­щения предупреждает об опасности - чтобы, например, европеец вдруг не вздумал попробовать пищу столь непривычную, что он легко смог бы ею отравиться. В принципе же все органы жи­вотного - кроме желчного пузыря - имеют вполне при­емлемый вкус. 

Желчь - это горечь в чистом виде, но за  этим небольшим исключе­нием люди могут есть все, включая волосы: с научной точки зрения человек - су­щество всеядное.

Вряд ли европейцу захоте­лось бы попробовать сегодня описанный глаз. Но этот орган чрезвычайно богат про­теинами, как яичный белок, и в Йемене до сих пор варят и едят головы животных це­ликом, не брезгуя глазами. Объяснение таких «варвар­ских» привычек абсолютно рационально - здесь бывают голодные сезоны. А когда не­чего есть, табу исчезают.

Повседневный опыт опре­деляет отношение человека к еде ничуть не меньше культурных стереотипов. Бо­лее чем в сорока странах мясо крысы считается делика­тесом. Но если в меню евро­пейского ресторана появится крысятина, то гости в первую очередь вспомнят о серых крысах, о связанной с ними грязи и вони, а вовсе не о мясных крысах, которых, на­пример, в Китае откармли­вают отборными продуктами.

При этом одним из кули­нарных изысков в самой Ев­ропе с давних пор считаются кишки вальдшнепа. На самом деле этот деликатес, «бекассе», - кишечник с птичьи­ми испражнениями.